... Это был эпизод ?4, и он положил конец всем моим иллюзиям относительно того, что привычный вывих можно "закачать". Злосчастная бочка была настолько мала и несерьезна, что при просмотре даже не воспринималась как возможная проблема:

Последующий заплыв был ужасен. Плавание в малообъемном каячном спасике по большим валам имеет одну неприятную черту - подышать можно только в нижней точке, и тебя все время колбасит. Понятно, что вывихнутая и недееспособная рука не добавляла радости. В какой-то момент я оказался на поверхности и увидел, что меня несет на большой черный треугольный обелиск, который разделял поток на две части. Правая струя падала в направлении центра реки и разбивалась о следующий камень большим фонтаном, левая вынесла бы меня ближе к берегу. Я вытянул руки, чтобы хоть как-то смягчить столкновение, но тут меня подсосало вниз и головоногой кучей швырнуло влево. Через несколько секунд отчаянной борьбы за жизнь все закончилось - я повис, намотавшись на небольшой камень, головой у берега, ногами на струе. Мимо меня проплыл каяк, и я поймал его ногами (пожалуй, с полиэтиленом этот номер не прошел бы!) Следующее, что я увидел, были черные сапоги местного зрителя, который подошел помочь мне.

Весло ушло безвозвратно, я бросил его сразу. Кат-2, который поплыл меня спасать, сам чуть было не кильнулся в выходной шивере, поставленная внизу граната брошена не была: к вопросу о страховке на воде: дальше все очень бодро и по-моему без плесов струит км 3 к стремному Рошткалинскому порогу.

Вроде, я успел частично снять гидрик до того, как пришла боль. Дальше меня долго везли на тряском УАЗике вместе с какой-то роженицей или мученицей, и я вскрикивал на каждом ухабе. В Рошткале мне помочь не смогли, вкололи какое-то обезболивающее, и следующее воспоминание - это уже яркий свет в операционном кабинете больницы города Хорога.
Судя по всему, доза обезболивающего была лошадиной, потому что я отходил от нее не меньше двух суток, пластом лежал на кровати, разглядывал горы на противоположном берегу Гунта, а сосед поил меня гадким шир-чаем. Очертания гор были совершенно четкими, без всякой дымки - Хорог находится на 3000 м. Меня как обычно закатали в гипс, хотя в моей ситуации это было совершенно излишним.

Дальше было весело - день на третий, уже вполне оклемавшись, я решил сходить выяснить ситуацию с билетами на большую землю. Отпустить меня из больницы по-хорошему отказались, поэтому пришлось идти в самоволку. Я перелез через заборчик и как был двинул в аэропорт. На себе кроме денег и документов я имел: монументальный гипс с бинтами, рваную голубую рубашечку (собственную), казенные штаны от больничной пижамы, вполне в местном стиле, и розовые резиновые банные тапочки, в которых тогда все плавали. А дело было накануне 1 сентября, поэтому, придя в аэропорт, под окнами здания я увидел огромную кричащую толпу, которую даже не пускали в кассовый зал. Ловить там было абсолютно нечего, поэтому я перелез через забор летного поля и поднялся в диспетчерскую башню. Там я без особых реверансов заявил начальнику, что хочу домой. Начальник хмуро оглядел меня и без слов выписал бумажку, по которой я получил билет. Оказалось, что мой самолет улетает через 20 минут. Я прошел в самолет прямо через летное поле, за что погранцы чуть было не выгнали меня из самолета.

В Душанбе в камере хранения у нас была оставлена заначка из вещей с нашего треккинга, поэтому мне было, во что переодеться. Думаю, я неплохо смотрелся, когда разматывал бинты на привокзальной клумбе и выкидывал в урну ненужный гипс. В аэропорту я встретил группу Черника, которая возвращалась по-моему с Язгулема.

Нижняя Шахдара

А на Шахдаре после моего ухода со сцены куража нашей группе хватило только на один сплавной день. Они что-то там еще проехали с обносом всего, а потом чуть было где-то не убрались и решили делать ноги. В Хороге ребята поступили нестандартно - вместо того, чтобы навестить товарища в больнице, взяли и уехали на попутных грузовиках по трассе Душанбе-Ош, решив, что со мной и так все отлично. Так и остался мой новенький рюкзак (с крутейшей, продвинутой, хотя и неудобной подвеской системы Александра Давыдова), набитый добротным самопальным барахлом в качестве сувенира медбратьям и моджахедам.

Несмотря на все эти невзгоды, тот поход дал мне чудовищный заряд бодрости, которого мне хватило на разные подвиги, коренным образом изменившие течение моей жизни и доставившие массу самых разнообразных хлопот окружающим.

Река Шахдара в связке с Гунтом, несомненно, представляет спортивный интерес. Нижние пороги, до которых я не доехал, по рассказам моих горе-друзей еще мощнее и интереснее. Кто знает, может быть когда-то ситуация в этом регионе стабилизируется настолько, что можно будет съездить туда и еще раз померяться силами:

P.S. Все картинки отсканированы со старинных орвохромовских слайдов, так что не обессудьте.